Филип Дик - Когда наступит прошлый год [litres]

2

Вирджил Эккерман открыл старинную пустую пачку из-под «Кэмела», сплющил ее в руке и спросил:

— Бах, трах, стук или треск? Что выбираешь, Свитсент?

— Стук, — ответил Эрик.

Старик посмотрел на след, заметный на внутренней стороне клееного дна пачки, ставшей теперь плоской.

— Трах. Придется мне стукнуть тебя по плечу тридцать два раза.

Вирджил с веселой улыбкой символически похлопал Эрика по плечу и блеснул искусственными зубами из слоновой кости.

— Я вовсе не хотел тебя обидеть, доктор. Мне ведь в любой момент может потребоваться новая печень. Вчера вечером я лег в постель и мучился часа два. Кажется, всему виной токсемия, хотя ты должен еще это проверить. Я даже пошевелиться не мог, чувствовал себя как бревно.

— Во сколько вы легли и что делали? — спросил Свитсент.

— Ну… знаешь, доктор, там была одна девушка.

Вирджил шаловливо улыбнулся Харви, Джонасу, Ральфу и Филлис Эккерманам, членам семьи, сидевшим вокруг него в плавно сужавшейся носовой части межпланетного корабля, мчавшегося с Земли к Ваш-35, построенному на Марсе.

— Мне нужно что-нибудь еще добавлять?

— Господи, ты же слишком стар, — строго проговорила Филлис, его внучатая племянница. — Опять у тебя сердце в процессе откажет. Что тогда она подумает, кем бы ни была? Это ниже всякого достоинства, умереть во время… ну, сам знаешь чего.

Она укоризненно посмотрела на Вирджила.

— В таком случае контрольная система в моем правом кулаке, предназначенная специально для таких случаев, вызвала бы доктора Свитсента, — проквакал Вирджил. — Эскулап ворвался бы в комнату и сразу же, на месте, даже не вынося меня из нее, заменил бы старое испорченное сердце на новое. — Он хихикнул, достал из нагрудного кармана льняной платок и вытер слюну с нижней губы и подбородка. — После чего я снова взялся бы за дело.

Его тонкая, как бумага, кожа словно просвечивала изнутри. Кости и очертания черепа, отчетливо видимые под ней, подрагивали от радости и удовольствия, которые доставляла ему мысль о возможности подразнить родственников. Они не имели доступа в его мир, в личную жизнь, которой он, благодаря своему привилегированному положению, наслаждался даже сейчас, несмотря на лишения, принесенные войной.

— Mille tre[1], — мрачно буркнул Харви, цитируя либретто да Понте. — Но в твоем случае, старая развалина, это будет… не знаю, как «миллиард три» по-итальянски. Надеюсь, что доживу до твоего возраста, и тогда…

— Ты никогда до него не доживешь, — захохотал Вирджил, глаза которого искрились от неприкрытой радости. — Забудь об этом, Харв. Возвращайся к своим книгам, ходячий говорящий калькулятор. Тебя найдут мертвым в постели, но не с женщиной, а с… — Вирджил поискал подходящее слово. — Да, с чернильницей.

— Перестань, — сухо бросила Филлис, отвернувшись к звездам и черной пустоте космоса.

— Я бы хотел вас кое о чем спросить, — обратился Эрик к Вирджилу. — О зеленой пачке «Лаки страйк». Месяца три назад…

— Твоя жена меня обожает, — сказал Вирджил. — Да, доктор, это был подарок для меня, сделанный без всякого подтекста. Так что успокой свое разгоряченное воображение. Кэти мной не интересуется. Впрочем, от этого были бы одни проблемы. Женщин я могу иметь множество, зато хирургов-трансплантологов… гм… — Он задумался. — Хотя, если как следует прикинуть, их я тоже могу иметь сколько угодно.

— В точности то же самое я сказал сегодня Эрику, — подтвердил Джонас и подмигнул доктору, который стоически промолчал.

— Но мне нравится Эрик, — продолжал Вирджил. — Он очень спокойный человек. Только взгляни на него. Достойный, рассудительный, хладнокровный в любой трудный момент. Я много раз видел его за работой, Джонас, так что мне это хорошо известно. Он готов вскочить с постели в любую пору дня и ночи. Такое сейчас редко встречается.

— Ты ему за это платишь, — отрезала Филлис, как всегда, малоразговорчивая и замкнутая, но симпатичная внучатая племянница Вирджила, член правления корпорации.

Она напоминала сообразительного хищника, совсем как старик, хотя была полностью лишена экстравагантности, свойственной ему. С точки зрения Филлис, жизнь делилась на бизнес и прочую чушь. Эрику пришло в голову, что если бы она наткнулась на Химмеля, то это означало бы конец его тележкам. В мире Филлис не существовало места для безвредных чудаков. Чем-то она напомнила ему Кэти. Как и его жена, эта особа выглядела довольно привлекательно, носила длинную косу цвета ультрамарина, модного в данный момент, который подчеркивали вращающиеся серьги. Кроме того, в ее носу блестело кольцо, знак принадлежности к высшим кругам буржуазии, что не слишком нравилось доктору.

— Какова цель этой конференции? — спросил Эрик у Вирджила Эккермана. — Может, нам прямо сейчас начать обсуждение, чтобы не тратить времени?

— Это развлекательная прогулка, — ответил Вирджил. — Шанс сбежать от неприятностей, в которых мы погрязли. В Ваш-тридцать пять у нас будет гость. Возможно, он уже ждет. Я впустил его в свою страну детства, впервые позволив кому бы то ни было свободно ее посещать.

— Кто это? — спросил Харв. — Ведь Ваш-тридцать пять формально является собственностью корпорации, а мы — члены ее правления.

— Наверняка Вирджил проиграл этому типу все свои подлинные вкладыши для жевательной резинки из серии «Ужасы войны», — язвительно заметил Джонас. — Что ему еще оставалось, кроме как открыть для него врата своего рая?

— Я никогда не бросаюсь своими вкладышами. Ни «Ужасами войны», ни «ФБР», — возразил Вирджил. — Кстати, у меня есть дубликат «Гибели Паная»[2]. Мне его подарил на день рождения Итон Хэмбро — ну, знаете, тот болван, председатель правления «Манфрекс Энтерпрайзес». Мне казалось, уже все знают, что у меня полный комплект вкладышей, но, видимо, до Хэмбро это еще не дошло. Ничего удивительного, что парни Френекси управляют сейчас за него шестью фабриками.

— Расскажи нам про Ширли Темпл[3] в «Маленьком мятежнике», — скучающим тоном попросила Филлис, продолжая разглядывать звездную панораму за иллюминатором. — Как она…

— Ты же уже видела, — раздраженно прервал ее Вирджил.

— Да, но мне это никогда не наскучит, — ответила Филлис. — Что бы я ни делала, этот фильм меня захватывает вплоть до самого последнего грустного кадра. — Филлис повернулась к Харву. — Дай зажигалку.

Эрик встал с кресла и направился в салон небольшого корабля. Он сел за столик и взял карту напитков. У него пересохло в горле. Взаимный обмен колкостями между Эккерманами всегда вызывал у него тупое чувство жажды, ему сразу же требовалась некая живительная жидкость.